"Вернулись, а в офицерской столовой накрыты столы: водочка, закусочка, фрукты - праздник."
К вопросу о достоверности документов в ЦАМО (ЦВМА):
"В дальнейшем большинство побед в рапортах значились как плоды топмачтовых налетов, хотя в реальности штурмовики вернулись к атакам с пикирования на нос или на корму вражеского корабля."
Опять Мюллер: :)
Надо сказать, что немецкая разведка не спала. Все наши летающие командиры и инструкторы брались на учет, а точнее будет сказать - на прицел. Чтобы охотится за мной, на северный театр военных действий был выписан некий ас-истребитель по фамилии Мюллер. Номер моей машины был ему известен. ... Мюллер опоздал буквально на пару дней. Ил-2, на котором я летал, он всё-таки сбил. Унёс другую жизнь, не мою... Дальше я воевал и живу сейчас, помня об этом. А Мюллер... Мюллер вскоре был сбит и пленен. Удивительно, но он оказался сыном расстрелянных немецких антифашистов, сам вызвался воевать на советской стороне. После тщательной биографической проверки ему доверили другое. В учебном центре Люберцах он на немецких истребителях демонстрировал нашим летчикам тактику врага и её уязвимые места.
Удивительно - после войны, кажется, году в 54-м, мы с Мюллером всё-таки встретились. На земле - в Германской Демократической Республике, где он занимал ответственный пост в военно-воздушных силах."
Опять о достоверности документов и "зловредности штабистов". Тут, можно сказать, прямо по мотивам нашего форума! :)
"Современные переписчики военной истории, эти "черные следопыты" памяти, извели немало чернил, рассуждая о том, сколько "ложных" побед приписали себе наши полководцы и флотоводцы, летчики и подводники.
Но - нет. Историю не переспоришь. И я с гордостью могу сказать: воевать мы умели! С января 1944 и до конца войны на счету одного лишь моего полка - 3157 боевых вылетов. Мы отправили на дно 8 транспортов, 6 миноносцев, 20 тральщиков, 13 сторожевых кораблей, множество барж и прочих плавсредств, уничтожили 24 немецких самолета (на земле и в воздухе), 36 танков, 33 артиллерийских орудия, 34 склада, более полутысячи автомашин, мосты, дороги, укрепления...
К досаде очернителей нашей Победы, я, как и, уверен, многие другие командиры, знаю не о приписках наших успехов, а совсем об обратном. Вот лишь один из примеров, когда, по неким штабным соображениям, победа летчиков-штурмовиков осталась неизвестной и до сих пор официально не признанной. В ноябре 44-го полк получил задачу нанести удар по позициям немецких войск на острове Эзель - помочь продвижению нашего морского десанта. Я вылетел на чужом самолёте во главе группы из 16 штурмовиков. Каково же было изумление летчиков, когда на малом удалении от острова мы обнаружили немецкий крейсер, два эсминца и сторожевик, которые беззаботно гвоздили из всех стволов по нашим десантникам.
В общем, приказ я не выполнил - не стал атаковать позиции немецкой пехоты, так как, конечно, именно крейсер, а не десяток дзотов был здесь главной проблемой для нашего десанта. И несмотря на то, что калибр взятых нами боеприпасов не был рассчитан на мощные морские цели, атака состоялась. Более того, ее результаты были сфотографированы. Немецкий крейсер, судя по всему, однотипный известному "Адмиралу Шееру", получил несколько прямых попаданий. Тяжелая броня спасла его от гибели, но мы, как минимум, своротили ему кормовую башню главного калибра и достали до машинного отделения, так как мастодонт обильно задымил и потерял половину хода. Вся корабельная группа развернулась и так быстро, насколько позволяли машины раненого флагмана, пошла к своим берегам. Тяжелые снаряды корабельной артиллерии больше не клонили наших десантников.
Вернувшись на аэродром без потерь, я передал информацию о немецких кораблях по инстанции и соседям-торпедоносцам. Но никаких решений не последовало. Видимо, кто-то не хотел, чтобы стала видна откровенная оплошность разведки, прозевавшей крейсер с эскортом непосредственно в районе десанта. Все сделали вид, что никакого крейсера вообще не было. Но мы можем видеть его бегство и дым из его пробитого нутра на фотоснимках, которые я сохранил."
